На одной сцене

Среда влияет. В книге «Ополченский романс» есть эпизод про вакуум отчуждения: герой, оказавшийся в торговом центре, среди избыточных запахов слишком сытной еды, в окружении слишком хорошо одетых людей, чувствует: он лишний. Здесь он достоин лишь брезгливого и осторожного взгляда поверх головы: отстраниться, не признавать существование отчужденца, чтобы тот случайно не испортил энергетику мирного благополучия.

К людям, рискующим заявить о поддержке СВО, в определенной части моего окружения относятся так же. Может, поэтому я шла в театр с настороженностью, мгновенно реагируя на малейшие знаки. Мне кажется, или девушка билетерша осуждающе поджимает губы? Мне кажется, или администратор слишком торопливо ведет посетителей из фойе на сцену: не дав взглянуть в зеркало, не предложив купить программку?

Так встречают бедного родственника, некстати пришедшего на день рождения и осмелившегося позвонить в парадную дверь: тайком ведут на кухню, где суют миску с остатками салата. Спектакль о Донбассе на театральной сцене Москвы? Давайте побыстрее. И уходите. Освободите место для настоящей драматургии.

Да нет. Наверняка мне показалось. Как и герою «Романса». Но перед началом было действительно не по себе. До той минуты, пока не зазвучали документальные аудиозаписи. После истории о женщине, бросившей на броню танка приветственный букет цветов, неловкость сменилась спокойным упрямством. Так просыпается генетическая память.

Укоренится ли тема Донбасса в театре наравне с темой Великой Отечественной войны? Смогут ли Захар Прилепин и другие авторы продолжить линию пьес Симонова, Арбузова, Розова? Ответы буду искать по ходу размышлений.

Что я заранее прочла об идее спектакля

Через сквозных персонажей россыпь рассказов пересобрана в сценический конфликт с началом, перипетиями, кульминацией и финалом; внимание от ужасов войны уведено к моменту объединения.

Что я могу написать, посмотрев спектакль

Задуманное воплощено. Драматическая структура в ее классическом понимании в «Романсе» сложилась благодаря работе Михаила Ярош-Барского.

Зачин спектакля похож на роуд-муви: герой собирается в поход, выбирая себе соратников. С самого начала понятно: с ними он пройдет через ряд испытаний и под конец обретет себя. Может, поэтому все начинается довольно... дурашливо?

Да, наверное, это подходящее слово. Ополченцы напоминают компанию Воланда: они как части силы, что вечно совершает благо, и вечно обвиняется во зле. Толстый – Бегемот, худой – Коровьев, в черном плаще – Воланд...

Был момент в начале, который показался выбивающимся из внутренней правды действия. Специально потом перечитала книгу и убедилась: известие о беременности жены, сообщенное на первых минутах, сбивает с толку и искажает впечатление о герое, даже со скидкой на то, что в театральной версии, он сочетает черты и Вострицкого, и Лесенцова.

Получается заход с козыря, однако дальше личную и любовную ставку повышать нечем и незачем. Все-таки, текст Прилепина не о мужчине в кризисе среднего возраста, а поколении мужчин, выросших между кризисами гражданскими.

Семейные ценности у ополченцев деформированы, если не отсутствуют вовсе, и выправляются они постепенно, возмужанием на войне. Недаром в книге личная жизнь Вострицкого до поездки на Донбасс выстроена по формату «Виагры»: рыжая, русая и брюнетка… А известие о беременности жены Лесенцова появляется ближе к концу как награда за пройденный путь.

Перенесенная в начало спектакля, где мотивация ухода в ополченцы пока непонятна даже самим героям (Легкость жизни? Желание обнулиться и раскрутить все заново?), – новость о беременности оставшейся в России жены звучит излишне мелодраматично.

На сцене, где уже прошелестел черный клоун, где стоит фонтан из Сталинграда, где с людей еще не сошла шелуха бессмысленного, но сыто-мирного существования, сообщение о будущем ребенке пока что лишнее. Его еще предстоит отвоевать.

В остальном, рассказы Захара Прилепина умело сшиты в единую ткань спектакля. Сцены создают нужную амплитуду эмоций: от шока, возмущения, страха, раздражения до уважения и сопереживания.

Ценно, что остался неоднозначный момент конфликта между ополченцами на тему: сбрасывать ли в шурф тела врагов. В шурф сбросили еще живых молодогвардейцев. И, глядя на ополченцев, уже понятно: эти подобное делать не будут. Да, бодрый хлопец может прихватить со стола кусок чужой курицы, но он не будет выдирать изо рта женского трупа золотые зубы. Не будет. Этому веришь. Это чувствуешь на общем пространстве сцены, где зрители сидят в нескольких шагах от актеров.

… При ближайшем рассмотрении почти все ополченцы оказывались на редкость добры и жизнелюбивы. И некая, касающаяся больших политических вопросов, ополченская наивность только подтверждала общее впечатление. Оттого, что наивность эта – взрастала на вере в саму возможность существования истины и добра.

«Ополченский романс» Захар Прилепин.

Литературная основа «Романса» перенесена на сцену успешно, и режиссерское решение соответствует материалу. С чувством меры, без «надрывов и разрывов» Анна Бабанова создает мозаику характеров и обстоятельств, через которую пробивается свет понимания: эта война в защиту, а не в нападение.

Интересно, что мозаичность эпизодов спектакля не создала ощущения раздробленности и фрагментарности. Связующие элементы: шелест полиэтилена, пение романса, черный клоун – сработали на целостность атмосферы. Единственное, что я возможно упустила, это момент с датой на воздушном шарике. Осталось ощущение, что на нем застыла цифра 2014. Не помню: менялся ли шарик? Таймер 2014, 2016, 2018, 2020, 2022 добавил бы сценическому времени остроты и запустил события спектакля к моменту столкновения с настоящим. Хотя, возможно, так оно и было, и момент с датой просто выпал из памяти.

…Очень помогло, что мы сидели на сцене. Когда чувствуешь, как прогибаются доски сцены под ногами актеров, когда дышишь с ними одним воздухом – это дает чувство сопричастности.

Впечатлил момент, когда реальный зрительный зал превратился в сюрную черную яму, из которой возникли лица шахтеров.

Отмечу сценографию спектакля: минималистичную и внятную. Мелькала мысль, что постановке не помешал бы дополнительный бюджет. Деньги в умелых руках вообще редко мешают: часть декораций и визуальных решений можно бы было вывести на более зрелищный уровень. Однако оформление сложилось в достаточно стройную картину и не отвлекало от главного: размышлений о жизни и войне.

Какое это удовольствие – слушать со сцены умный, сложный текст

Все-таки, немного задело, что в «Романс» оказались вплетены фрагменты из книги «Не чужая смута». Они другие по тональности и взгляду на ситуацию. Не спорю: монолог об интересах России и коллективного Запада весьма доходчиво объяснял подоплеку войны, но он выпадал из более камерной реальности «Романса», где нет правителей сверхдержав: есть люди, нашедшие себя в отстаивании своей правды, лепящие себе характер и лица заново.

… Раз и навсегда поставить галочку в пересчете свершившегося с ним за прожитую жизнь: я однажды выиграл бой, я – смог.

«Ополченский романс». Захар Прилепин

Все-таки, думаю, что в тексте самого «Романса» осталось много моментов, которые были бы более уместны во второй половине спектакля, чем размышления о геополитике. Ведь какое дело до сверхдержавных планов простой малороссийской бабке, у которой дочка в России, один сын в ВСУ, а другой в ополчении?

Бабка. Как же хороша была актриса Лариса Ребрий! Когда очарование разношерстной группой ополченцев спадает и внимание переходит на осмысление происходящего в целом, именно бабка становится главной фигурой, лицом и голосом «Романса». Именно она ведет спектакль к финалу.

Дурная простота, которая вот-вот обернется материнской добротой, бесстрашием самопожертвования, ан нет... снова соседским обманом. Или, все-таки, бесстрашием? Создать напряжение перед этим финальным выбором действительно удалось. И сама финальная сцена, пропитанная духом «Романса», очень удачно интерпретирует один из сюжетных мотивов книги под задачу спектакля.

Но этот финальный аккорд все же прозвучал …

Осторожно? Да, наверное, это подходящее слово.

– В России тоже разные люди живут, – сказал Вострицкий.
Бабушка быстро сморгнула и ничего не ответила, словно он поймал её на обмане.
А дочка то, похоже, – догадался Вострицкий, – не за нас болеет…

... Все-таки, столичная гастрольная площадка встретила спектакль настороженно, хотя и потеплела аплодисментами в конце.

Возможно, для интенсивности чувств еще нужно время.
Возможно, нужно больше точек соприкосновения.
Возможно, спектакль обретет больше силы и уверенности, если в аудиозаписях зазвучат истории тех, кто «болеет за Донбасс в России» прямо здесь и сейчас, в эти дни: собирает гуманитарку и волонтерит…
Возможно, именно такие высказывания снимут настороженность и неуверенность по отношению к соседям в зрительном зале.