ИРИНА ОРДЫНСКАЯ

Жанр Вашей пьесы «Миллион роз» обозначен как антивоенная драма. В то же время, пьеса была выбрана для читки на фестивале патриотической драматургии «Аванпост». Чем Ваша позиция отличается от «нетвойнистов», от пацифизма людей, осудивших СВО? Может ли вообще антивоенная позиция быть патриотической, созидательной?

Знаете, очень часто люди, рассуждая о событиях наших дней, категорически отказываются рассматривать их в историческом контексте как часть того, что происходило в нашей истории веками. Отказываются всматриваться в историю их собственной страны. Но процессы не возникают из ничего. То, что происходит с Россией сегодня, имеет глубокие корни в прошлом.

Когда-то в нашем обществе зародилось отрицательное отношение к патриотизму. Многие сейчас вкладывают в это слово исключительно отрицательный смысл. Вот определение патриотизма из толкового словаря: «Патриотизм – это любовь к отчизне, преданность своему отечеству, своему народу, выражающаяся в готовности отстаивать интересы родины». Что в этих словах отрицательного? Мне кажется, что любить свою отчизну, свой народ, защищать интересы Родины – это нормально для любого человека. В этом нет ничего негативного. Это нормально.

Что касается «антивоенной драмы». Для меня как человека православного горе и страдание людей – это печаль и беда. Каждый погибший человек – потеря частицы Божьей. Когда воины защищают людей, которые не могут сами себя защитить, то они берут на себя тяжёлую миссию, расплачиваются болью своих душ за страшное ремесло войны.

Поэтому мне захотелось написать о женщинах, дончанках, которые годами страдают, живут в страхе, под обстрелами, чтобы было понятно: именно таких людей закрывают собой ребята, которые вынуждены воевать.

Мне хочется ответить на ваши вопросы ещё и стихотворением поэта Станислава Ведринцева, который несколько лет держит в руках оружие, был тяжело ранен, но снова вернулся в строй. Мне кажется, это его «антивоенное» стихотворение, местами грубое, но точное.

Жаль, что кто-то забывает, что война ужасна. У моих бабушек и дедушки, переживших Великую Отечественную, во время любого праздника первый тост был: «За мир! За то, чтобы никогда не было войны!» Но важнейший аспект этой проблемы: есть что-то глубоко противное порядочности, чести человека, если он не поддерживает свою отчизну, когда та в опасности, когда на неё ополчилось полмира. Это как предать отца, этакий синдром «Павлика Морозова», когда какие-то соображения оказываются выше преданности родному.

Мой дедушка войну ненавидел, но воевал с 1941 по 1945 год, защищая родину. Думаю, правильно, когда у человека болит душа за судьбу отчизны, и он готов отдать жизнь и здоровье, чтобы она могла процветать.

Я когда-то брала интервью у известного, легендарного разведчика, который родился в известной дворянской семье, бежавшей в Китай из России во время революции. Россию он никогда не видел. Но, когда началась Вторая мировая война, он пошёл в посольство Советского Союза и попросил отправить его на фронт. Ему сказали, что он принесёт больше пользы как разведчик. Тогда он стал блестящим разведчиком. Но, когда его раскрыли, и он бежал в Союз, его из-за «княжеских кровей» отправили в лагерь. Этот человек выжил и, как сказал мне: никогда не жалел, что в войну стал разведчиком, потому что для него судьба России была важнее его собственной. Это и есть настоящий патриотизм.

В «Миллионе роз» у Вас звучит тема того, как в тяжёлые времена люди возвращаются к сосуществованию в форме коммуны, руководствуются принципом «Вместе выжить легче». Вы ощущаете это стремление к сплочению, единству сейчас, в 2025? Чем настроение в обществе (и особенно в писательской, драматургической среде) отличаются от того, что было в 2014-м и 2022-м?

Рада, что Вы почувствовали, что мне хотелось рассказать, как в тяжёлые времена в людях начинает проявляется человеческое высокое начало, когда «любовь к ближнему» весома и явна. В сложных обстоятельствах многие по-настоящему начинают ценить единство, чувствовать родство с теми, кто живёт рядом. Для меня это сейчас особенно заметно в Донбассе. Конечно, и там живут разные люди, как и везде. Но всё же многие из них, заплатив высокую цену, по-особенному любят и свой народ, и всю Россию.

Искусство всегда идёт за временем, поэтому сейчас массово стали появляться патриотические стихи, проза, пьесы.

Позволю себе размышление вслух: в пьесе у Вас темой невыразимого женского и особенно материнского горя показано, какие последствия влечёт в принципе понятное нежелание обывателя разбираться в политике, вступать в идеологические конфликты.

Люди, которым некогда было смотреть телевизор и следить за новостями, люди, которые просто жили, просто растили детей, просто добывали хлеб насущный, обустраивали свои дома, оказываются в буквальном смысле на пепелище: лишенные и детей, и хлеба, и дома… Вы показываете и ту конкретную точку невозврата, тот уровень гражданской осознанности, социальной включенности, когда конфликт можно было решить: школьный утренник 97-го года, когда срывают плакаты на русском языке.

Возникает очень сложный вопрос: а как было надо? Может ли современный человек и особенно художник, писатель, полностью перепоручить вопросы государственности и страны власти, или он обязан быть в них вовлечённым на определённом уровне?

Думаю, Вы задаёте один из самых сложных, можно сказать, краеугольных, философских вопросов нашего бытия. Может ли вообще конкретный, обычный человек повлиять на современность? Может ли он изменить ход истории? Где та граница, которая лежит между мудростью житейской, попыткой сохранить стабильность повседневного существования, в том числе собственной семьи, и отстранением от общества, изоляцией себя? Что, если это самоустранение станет массовым явлением и сможет привести к страшным последствиям?

Очень сложные вопросы. В истории мало стран и народов, которые прошли проверку на мудрость в ответах на них. Однажды мне один глубокоуважаемый мной философ сказал, что по большому счёту всё равно (как ни странно для нас это будет звучать), при каком государственном строе мы живём. Всё упирается в нравственность конкретных людей, из которых состоит общество. Понимаете, при самом лучшем строе, если люди жадные, нечестные, завистливые, то и общество будет ужасным, самые лучшие законы не будут работать. Не поставишь же рядом с каждым честного проверяющего, да и где их найти в достаточном количестве? В общем, единственный способ для нас всех – быть каждому честным и нравственным.

Что касается писателей, художников, драматургов – так получается, что их произведения воспринимаются людьми как обобщение, концентрация опыта современников. Художникам слова нужно быть особенно осторожными в своём творчестве, нужно проверять его собственной совестью: насколько созданное ими полезно нашему миру. Не разрушают ли их произведения души людей. Государство – это во многом машина. Одухотворяют его деяния люди. Поэтому, конечно, если у человека есть талант литературный, у него есть и ответственность за то, что он пишет.

Говорят, что войны начинают мужчины, а мужчин воспитывают женщины. У Вас женская пьеса, где пять женщин, пострадавших от войны, стремятся быть услышанными воюющими мужчинами. Какова была реакция мужчин на первые показы / чтение?

Когда мы обсуждали пьесу на семинаре Национальной Ассоциации Драматургов (НАД), то несколько мужчин драматургов говорили, что были потрясены. Один из них сказал, что, прочитав пьесу, заплакал, и час ходил по квартире, не мог успокоиться. Пьесу несколько раз представляли на фестивалях, каждый раз в зале плакали, зрители обнимали актрис, воспринимая их как реальных дончанок, а не персонажей пьесы.

Вы упоминали, что в пьесе есть мотивы историй Ваших родных из Донецка. Как сложилась их жизнь, что с ними происходит сейчас?

Да, у героинь пьесы есть прообразы, персонажи во многом написаны с реальных людей. Но всё же полный знак равенства между персонажами пьесы и живыми людьми ставить нельзя. Герои произведений – это художественные образы.

К большому сожалению, «первая героиня», самая старшая из всех, недавно умерла в Донецке. Одна из «героинь» сейчас живёт в Москве. О судьбе ещё одной сейчас ничего не знаю, неизвестно – жива она или нет. Две остальных по-прежнему живут в Донецке, выживают под обстрелами…

Достаточно большое количество людей остаются максимально укоренёнными: живут всю жизнь в одном городе, одном доме, очень болезненно воспринимают любые перемены. Мы познакомились с Вами в самолёте, знаю, что вы много путешествуете. Поделитесь: как повысить уровень доверия к миру, чтобы не бояться его исследовать, особенно сейчас, когда никто не знает, что будет завтра?

Мне кажется, что отношение к миру очень индивидуально. Кому-то хватает родного города или села, другому подавай весь мир. Думаю, оба взгляда на жизнь имеют право на существование. Лично я люблю исследовать мир, мне интересны другие народы, но, можно сказать, что это только укрепляет во мне любовь к России. Нравится мне, что мир состоит из множества составляющих, которые дополняют друг друга, обогащают. Поэтому общемировая культура так богата.

Среди Ваших книг есть два романа о Матроне Московской. Как относитесь к тому, что именно Матрона из всех святых стала самой «медийной» персоной и частью популярной культуры?

У меня действительно есть два художественных романа о святой Матроне Московской и публицистическая книга «Матрона Московская», недавно вышедшая в серии ЖЗЛ. Около двадцати лет занимаюсь изучением жизни этой великой святой. У меня есть пьеса, посвящённая блаженной, есть сценарий, принимала участие в создании документального фильма. Матронушка мне очень дорога.

Матронушка так близка многим, потому что слышит молитвы, обращённые к ней, старается помочь, поэтому к ней бесконечной чередой идут люди, поэтому она так всем интересна.

Главной задачей в книге о блаженной Матроне (в серии ЖЗЛ) для меня было описание подробно, в хронологическом порядке биографии святой. Нужно было рассказать не только о каком-то периоде из её жизни или чудесах, произошедших по молитвам к ней (как написаны многие книги), а постараться создать общую картину её жизни, чтобы читатели могли почувствовать её как живого человека. Ещё я старалась проанализировать всё, что связано с почитанием блаженной, с самого начала её служения до наших дней.

С кем из классиков русской литературы советского периода Вам удалось пообщаться за время учёбы в литинституте имени Горького и за время писательской карьеры? Чью традицию Вы стараетесь продолжать, на чей опыт опираетесь?

У каждого талантливого, интересного человека, которого встречаешь в жизни, чему-то учишься. Вы правы, особенно для писателя важны встречи с опытными коллегами. В какой-то момент мне стало понятно, что творчество талантливого писателя – это как айсберг. «Над водой» его книги, а «под водой» основная глыба его личности. У таких людей, конечно, есть чему учиться.

В Литературном институте А.М. Горького моим мастером был известный писатель Владимир Викторович Орлов, многие его знают по знаменитому роману «Альтист Данилов». Владимир Викторович был энциклопедически образованным, мудрым человеком, настоящим профессионалом. Знаете, у него была одна из лучших частных библиотек в Москве. Казалось, не было вопроса, касающегося литературы, искусства, культуры, в которых он не разбирался. Владимир Викторович многому меня научил. Строгому отношению к тексту, умению редактировать свои произведения. Тому, что писатель обязан быть по-настоящему эрудированным, высокообразованным человеком.

Был период, когда судьба меня свела с известным писателем Андреем Георгиевичем Битовым. В то время меня «удочерили» платоноведы. Участвовала в конференциях, посвящённых творчеству Андрея Платонова, писала статьи и эссе о его романах.

Когда умерла дочь Платонова – Мария Андреевна, так получилось, что на её похоронах и поминках из писательской среды оказались только два человека – Андрей Битов и я. Звали и других писателей, но больше никто не пришёл. В те годы Платонов как бы «вышел из моды», и никто из известных отечественных писателей не пришёл на похороны его дочери, хотя платоноведы съехались со всего мира. Организаторы говорили нам, что им стыдно за наших писателей. Вот и пришлось нам с Битовым (хотя мне, конечно, это было не по статусу) выступать с речами, сидеть вдвоём во главе стола на поминках.

Андрей Битов стал для меня примером порядочности. У него можно было учиться тому, что настоящий писатель должен быть честным и благородным, независимо от конъектуры.

Была я немного знакома и с Марией Андреевной Платоновой. Думаю, если бы не её преданность творчеству отца, то не знали бы мы многое из гениальной прозы Платонова. Она настоящая подвижница, долго хранила архив отца в своей небольшой квартире, восстанавливала его произведения по крупицам, потому что многие части его рассказов и романов остались в рукописях, написанных на обратных сторонах чертежей. Андрей Платонов в первую очередь считал себя инженером, а уж потом писателем. У Марии Андреевны можно учиться преданности своим близким.

Приходилось мне общаться с Валентином Григорьевичем Распутиным. Благодарна ему за помощь. Благодаря его заступничеству, опубликовали в журнале «Москва» мою повесть о святом Серафиме Саровском. Времена были почти атеистические, повесть долго не хотели печатать. Валентин Григорьевич, он был членом редколлегии журнала, сказал мне, чтобы я никого не слушала, повесть ему понравилась, и я всё правильно делаю. У него мне захотелось учиться скромности. Поразительно, насколько он, при его известности, был лично скромным человеком. Тихий голос, милая улыбка, никакой саморекламы и гордости.

В те годы журнал «Москва» возглавлял Леонид Иванович Бородин, замечательный писатель, очень стойкий и мужественный человек. У него была труднейшая судьба, но когда смотрела на него, слушала его, то думала, что мало встречала в своей жизни таких мужественных людей. У него можно было учиться мужеству.

Мне повезло - много встречала в своей жизни талантливых, ярких людей, не только писателей. Вспоминаются встречи со знаменитым режиссёром и актёром Станиславом Говорухиным, певицей Ольгой Воронец, балериной Екатериной Максимовой, путешественником Фёдором Конюховым и многими другими. И встречи и беседы с каждым из этих людей врезались мне в память.

Хочется сказать тёплые слова о Юрии Михайловиче Полякове, замечательном, талантливом писателе, по-настоящему преданном нашему литературному делу. Восхищаюсь его трудолюбием. Чего греха таить, многие писатели сейчас к своим текстам относятся поверхностно, не вкладывают в свои произведения душу. Юрий Михайлович из когорты настоящих писателей, работающих честно, ежедневно, на все сто процентов. Стараюсь, но пока с трудом подражать ему. У него учусь трудолюбию.

Вы много общаетесь с нашими соотечественниками, в том числе и с теми, кто оказался за рубежом. Какие черты русская культура приобретает под воздействием культуры национальной?

Конечно, я стараюсь встречаться с читателями не только в России, где у меня бывают творческие вечера в самых разных регионах нашей большой страны, но и с удовольствием принимаю приглашения выступить перед зарубежными читателями.

В странах, которые когда-то были республиками Советского Союза, часто чувствуешь себя как дома. Русская культура для многих граждан этих стран по-прежнему дорогая, не чужая. Были встречи с литераторами и читателями в Беларуси, Молдове, Таджикистане, Узбекистане. Я участвовала в программе «Русские писатели в Средней Азии», выступала в православных храмах в азиатских странах, в университетах перед студентами.

Помню встречу с полным залом студентов Душанбинского университета – членами русского клуба. Ребята читали наизусть Пушкина и Лермонтова и свои переводы их стихов, читали свои стихи. Такое общение всегда бывает очень тёплым, будто с родными людьми. Но и творческие встречи в дальних странах, к примеру, в Испании или Непале, тоже вспоминаю с радостью.

Знаете, в Катманду в Русском центре в библиотеке есть мои книги, и на них буквально записываются в очередь. Меня туда приглашали выступить на Пасху, и я была польщена, увидев эту запись.

Наши соотечественники по-особенному относятся к русской литературе. Она для них как связь с далёкой Родиной. Нам бы получиться у них любви к Родине. Большое видится на расстоянии. В чужих краях многие наши люди вдруг остро начинают чувствовать себя русскими. Начинают ценить всё родное – праздники, кухню, искусство, религию, литературу. Многие становятся прихожанами православных храмов, хотя на Родине были равнодушны к вере. Каждый православный храм за рубежом давно превратился в центр русской культуры, центр русской жизни.

Как сильно и трогательно эти люди любят Россию! Иногда кажется, что они даже идеализируют её, никому не позволяя усомниться в том, что Россия прекрасна. Нам бы поучиться этому у них…

Текст пьесы Ирины Ордынской «Миллион роз» опубликован в литературных журналах «Литература», «Алтай», «Наш современник» и в театральной библиотеке Сергея Ефимова.